Общество знания Только оно имеет смысл в современном мире Новый ресурс конца ХХ века Самая фундаментальная революция происходит на рубеже веков не в ядерной физике, микроэлектронике или химии, а в области информации и связи. Знания становятся в прямом смысле производительным ресурсом личности, общества, государства, человечества в целом. Более того, они начинают превышать по масштабам многие другие традиционные ресурсы: людские, природные, материальные и даже капитал. А если так, то государство должно и относиться к знанию, как к ресурсу, то есть, с одной стороны, всячески его беречь и приумножать, а с другой обеспечить всему обществу и каждому его члену свободный и наиболее полный доступ к знанию. Измерение богатства Россия страна с ограниченными ресурсами. Ни по размеру валового национального продукта, ни по численности населения, доходам на душу населения мы не стоим в первых рядах. Ясно, что продажа природных ресурсов не является для нас выходом. Во-первых, не так легко конкурировать даже на ресурсных рынках. Во-вторых, добиваться конкурентоспособности за счет низких цен просто разорительно. Поэтому надо прибиваться к тем странам, чей уровень в значительной степени определяется развитием знания в самом широком его понимании: технология, рыночные и финансовые знания, понимание тенденций, баланса между экономическим ростом и ресурсосбережением. Речь идет о культуре общества, которая опирается на знания и способы его доставки. Призрак Главлита На пути к обществу знания России приходится преодолевать некоторые специфические трудности. В совсем недавние советские времена многие из обиходных современных средств связи и информации были под строгим государственным и административным контролем. Вспомним Главлит, допуски к иностранной прессе, исключительно-разрешительный порядок использования копировальных аппаратов, факсов и международного телефона. С тех пор у властей сохранились не всегда осознаваемые ксенофобия и недоверие к средствам связи как возможному каналу утечки секретных и просто полезных сведений. Это недоверие дополняется отсутствием опыта взаимодействия с мировым информационным рынком. Незнакомое, непривычное вызывает негативную психологическую реакцию. Мы слишком привыкли опираться на физические величины, тонны, кубометры, и ускользающие неосязаемые знания играют с нами дурную шутку: либо мы не понимаем их важности и ценности, либо наделяем прямо-таки сверхъестественными способностями. Кроме психологических преград, есть более простые и очевидные, но оттого не менее надежные. Мы, например, плохо владеем иностранными языками, прежде всего самым распространенным английским. А если и владеем, то натыкаемся на примитивную нехватку денег. Разработчик, инженер не имеет доступа к необходимой информации, потому что не выписывает специальных журналов, а не выписывает, потому что у фирмы, конторы, института нет денег. По этой же причине он не может поехать за границу на профильную выставку и конференцию. Есть сетевой компьютерный способ доступа к информации, но и он не дешевле, особенно в России. Цена информации определяется объемами ее производства и поставок: когда сетевой продукт становится массовым, он заметно дешевеет. У нас, соответственно, и доступ к сетям, и установка высокопроизводительной широкополосной линии связи обходятся довольно дорого. Если гора не идет к Магомету... Новейшая для нас ипостась информации рыночная. Долгое время советская экономика развивалась самостоятельно, без оглядки на мировой рынок. В результате она оказалась совершенно неподготовленной к столкновению с мощной конкуренцией на своем собственном поле: не успели мы выйти на мировой рынок, как он вломился к нам. Вот эти фирмы, с которыми мы должны конкурировать, все уже здесь. Возникает желание отгородиться, защититься, не допустить утечки умов, знаний, идей, которые могут обогатить Запад и еще усугубить разрыв. Это совершенно неправильный и опасный подход. Достаточно вспомнить о масштабе производимого нами продукта, чтобы убедиться в ложности такой посылки. Никого мы не обогатим и никого не разорим. Больше всего шумят о распродаже и разорении те, кто вообще ничего не понимает в этой области, но ищет приложение своим полицейским способностям. Вопросы языкознания Мы разоряемся не из-за утечки умов и информации, а из-за того, что продать ничего не можем. Произвести сегодня куда легче, чем продать. Вспомним, каких трудов стоило японцам пробиться на американский автомобильный рынок. Надо знать экономические обстоятельства, современные технологии, рыночную конъюнктуру, законодательство разных стран и, главное, своего потребителя. Первое требование рынка это информация. Если вы ничего не знаете о рынке, значит, рынка для вас не существует. Если рынок ничего не знает о вас, значит, вы не существуете для рынка, вас просто нет. Прежде чем думать о необходимой защите секретной, конфиденциальной, коммерческой информации, надо задуматься о том, как наладить ее бесперебойное движение. Наша цель добиться конкурентоспособности. А она бывает только реальной, действительной. Конкурентоспособность не принимает определения потенциальная . Потенциальная конкурентоспособность похожа на булгаковскую осетрину второй свежести : ее нет в природе. Можно сколько угодно бить себя в грудь и уверять в своей гениальности, но, пока вы что-то не произвели и не продали, всем уверениям о богатых потенциях грош цена. Мы только-только начинаем понимать важность информации и осваивать самую примитивную ее форму рекламную. Настоящее понимание, вкус к информации, ощущение ее, тяга к ней еще пробивают себе дорогу. Поправка к Всеобщей декларации прав человека Одним из фундаментальных прав человека должен быть материально и организационно закрепленный доступ к информации. Если бы знаменитая "ооновская" декларация принималась сегодня, это право непременно было бы зафиксировано. Всего за полвека информация вышла на абсолютно приоритетные позиции. Правительство России должно видеть свой высший, конституционный долг в том, чтобы приобщить всех россиян к ресурсам знания. Главное средство для этого система среднего и высшего образования. Можно загрузиться и перегрузиться информацией. Только образование позволит человеку отделить зерно от плевел, толково воспользоваться информацией и обратить ее в знание. Наше образование осталось, слава Богу, массовым. Однако оно испытывает серьезные материальные трудности и страдает инерционностью. Между тем, последние годы отмечены прежде всего неимоверной скоростью обновления информации и информационного обмена. Воспитатели, учителя, профессора, так же как учебники, журналы и книги ни в коей мере не утратили своего значения и, надеюсь, никогда не утратят. Но традиционные формы должны дополняться сиди-ромами, лазерными дисками, электронной сетевой доставкой знаний из периодики, библиотек, университетов, научных центров. Мы уже многое сделали, ликвидировав идеологический и полицейский контроль, проявив больше доверия к своим гражданам. Теперь нужны материальные, организационные меры со стороны государства, которые позволят диверсифицировать образование, обогатить его всеми достижениями компьютерной и телекоммуникационной техники. У нас есть обнадеживающий опыт. Едва начав программу Экономическое обучение молодых , мы вскоре вышли по числу учащихся на второе место в мире после США. Ежегодно эту программу, почти без всякой поддержки государства, проходят 100 тысяч школьников. Этого мало, нам нужен миллион, но, лиха беда начало. Соколы это у Жириновского. А демократия больше похожа на черепаху В августе 1991 года казалось, что с измами покончено, что мы всем миром приступаем к трудному созиданию новой жизни. Но старые иллюзии живы и здоровы. Не стоит обольщаться тем, что на президентских выборах победили приверженцы демократии и реформизма. Остается мощная оппозиция с реальной опорой в обществе. Вопрос в том, положительно или отрицательно будет сказываться ее присутствие и давление на развитие страны? Положительный, дисциплинирующий эффект оппозиции известен: когда собака кусает лошадь за ноги, та бежит быстрее. Но отрицательный фактор может быть сильнее, если из-за постоянной угрозы реставрации сохранится гипертрофированная политизация общества, и правительство опять не сможет сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях. Демократические механизмы все еще должны доказывать свою жизнеспособность. Да, народ пошел на выборы, власть провела с народом беспримерный по интенсивности диалог. Но те же выборы показали, что общество все еще замыкается в мифах, в ограниченном, искаженном знании. Впрочем, здесь мы не оригинальны. Американцы лелеют свои мифы и рисуют далекие от реальности картины мира. Демократия вырабатывается столетиями. В оптимальном варианте она пронизывает всю ткань общества и общественное сознание. Главное звено демократии это не Белый дом и американцы, не Кремль и русские. Это отношения в семье, в деревне, на фабрике, в магазине, между коллегами, начальниками и подчиненными. Надежда российского общества в создании общества знания, образованного, информированного, способного разумно решать свои проблемы. Де Голль, Ельцин и средства связи Французские коллеги рассказывали мне о неудавшемся мятеже военных против президента Де Голля. "Оасовские" офицеры не смогли манипулировать армией, потому что у солдат были радиоприемники, они ловили Париж и знали, что происходит дома. Тридцатью годами раньше франкистский мятеж в Испании удался, а путч в Алжире нет. И помешали мятежникам не танки и бомбы, а слова, долетевшие по радиоволнам. В августе 1991 года, когда российское правительство было осаждено в Белом доме и почти все средства массовой информации оказались под контролем, сеть Релком Курчатовского института по электронной почте свободно передавала информацию, указы президента Ельцина, документы его правительства тысячам своих абонентов по всему Союзу. Радиовещание, телевидение, сети в дурных руках могут быть инструментом индоктринации и манипуляции, но все же по нынешним временам их заслуги в насыщении общества информацией и знаниями очень велики. При этом сети стоят несколько особняком. Если издательства и вещание могут как-то контролироваться поставщиком информации, то сетевая информация передается фактически бесконтрольно. Сети, мобильные телефоны, спутники автономная, неподконтрольная государству связь будет разрастаться на благо свободному гражданскому обществу. Бюрократа электроникой не пронять В России нет нормальной системы управления. Ископаемая система с разбивкой на министерства и отрасли, с полным отсутствием горизонтальных связей это не управление, а какое-то безумие. Наша бюрократическая система обладает способностью выталкивать самое маленькое решение на самый верх. Это порождает беспредельную безответственность чиновничества, которое всегда защищено решениями высшего начальника. Есть разнообразные формы электронной поддержки управления, базы данных, организация документооборота. Но, при всем уважении к информатике, неправильную систему управления она может только ухудшить. Нужен правильный алгоритм Процесс принятия решений это одна из крупных проблем жизнедеятельности общества. Демократия бессильна без бюрократии и не может без нее обойтись. Прямое управление невозможно, значит, нужна иерархическая система принятия решений и контроля за их исполнением. Но она должна быть выстроена логически, по правильному алгоритму. У Сент-Экзюпери король маленькой планеты добивался беспрекословного подчинения исключительным благоразумием своих приказов (он назначал заход Солнца именно на тот час, когда оно заходило). У нас другая крайность. Мы насоздавали программ и напринимали решений, которые почти не выполняются. Наивно думать, что дело можно поправить усилением исполнительской дисциплины. Капитальные ошибки допущены на этапе подготовки, составления, согласования. Значит, провал заложен и обеспечен изначально. При всем волюнтаризме и сверхцентрализации советской поры, тогда работали и эффективные механизмы. Я помню Военно-промышленную комиссию, которая еженедельно выпускала продуманные решения о технической политике в обороне и смежных промышленных и научных отраслях. И дело не только в скудости бюджета. Нет правильного алгоритма. Вот абсолютно приоритетное сегодня направление всей нашей политики и экономической политики: инвестиции и возрождение промышленности. Эта работа раздергана по министерствам, ведомствам, зампредам правительства. Безудержный лоббизм промышленников, финансистов и региональных элит добавляет хаоса. Одному премьеру вычленить и координировать такую работу не под силу. А правильно построенного, полномочного, властного, компетентного органа нет. Власть не может дожидаться следующих кризисных выборов в нынешнем беспомощном состоянии. Нужна новая система, органы управления, процедуры, механизмы. И тогда ее отполируют электроникой, всеми средствами информации и связи. Ничего хитрого здесь нет, все эти средства известны и доступны. Любой крупный проект, в котором задействовано больше миллиарда долларов, обязательно управляется с использованием электроники. Но сегодня неизмеримо важнее организационная и кадровая перестройка. Евгений Велихов