Памяти Михаила Федоровича Решетнева создателя первой в мире системы космических телекоммуникаций Михаил Федорович Решетнев родился 10 ноября 1924 года в селе Бармашово Одесской области. В 1940 году после окончания средней школы Днепропетровска поступил в Московский авиационный институт, в котором проучился до 1942 года. С 1942 по 1945 годы М. Решетнев служил в Советской Армии в должности авиационного механика. В 1950 году окончил с отличием Московский авиационный институт. Начал трудовую деятельность в 1950 году в ОКБ-1 под руководством С.П. Королева, где прошел путь от инженера до заместителя Главного конструктора. В 1959 году М.Ф.Решетнев был назначен начальником и Главным конструктором вновь созданного в г.Красноярске-26 филиала ОКБ-1, реорганизованного впоследствии в Научно-производственное объединение прикладной механики. 27 информационных и координатно-метрических систем на базе космических аппаратов "Молния", "Горизонт", "Луч", "Экран", "Глонасс", "Радуга", "ГЕО-ИК" и других, разработанных под научным и техническим руководством М. Решетнева, обеспечивают решение важных задач в интересах обороны и народного хозяйства страны. На орбитах Земли успешно работают около сотни созданных НПО ПМ аппаратов, что составляет около 60% от всех функционирующих спутников России. Научные и практические работы, проведенные под руководством и при непосредственном участии М.Ф. Решетнева в области механики, позволили создать конструкции, работающие в экстремальных условиях космического пространства до 10 лет. За разработки космических систем под руководством Решетнева присуждены четыре Ленинских премии, восемь Государственных, премия Совета Министров. За высокие трудовые успехи М.Ф. Решетнев был награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" третьей степени, орденами Трудового Красного Знамени, "Знак Почета" и медалями, ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда, присуждены Ленинская премия и Золотая медаль имени С.П. Королева АН СССР. Все мы привыкли к услугам связи. Сегодня никого не удивить телевидением, радио или телефоном. Уже и Internet входит в повседневную жизнь. Невидимыми сетями опутывает нашу планету спутниковая связь. Непрерывно растет объем телевизионных передач через спутники. Технологии связи развились и распространились настолько, что кажутся естественными, словно явления природы. Но, конечно, за всеми технологиями стоят вполне конкретные люди, чьими стараниями мир все больше объединяется. Чтобы реализовать идею глобальной космической связи, понадобилось создать целые отрасли науки и промышленности. Чем крупнее система, тем больше трудностей приходится преодолевать разработчикам и конструкторам. Одним из самых выдающихся конструкторов нашего времени, создателем первой в мире системы космических телекоммуникаций был академик Михаил Федорович Решетнев. Его имя прекрасно известно профессионалам космической связи, но практически незнакомо широкой публике. День смерти Михаила Решетнева стал известен во всем мире благодаря трагическому совпадению - в тот день скончался Иосиф Бродский. По иронии судьбы, почти все телеканалы обошли молчанием уход из жизни Генерального Конструктора, хотя именно он дал телевидению возможность донести печальные вести из-за океана до миллионов россиян. Сегодня, год спустя после кончины Михаила Решетнева, воспоминаниями о нем делятся люди, которые долгие годы работали с ним и хорошо его знали. Владимир Котихин, инженер-конструктор и, на общественных началах, единственный пресс-секретарь Генерального конструктора и Генерального директора: - В каждом деле есть начало. НПО прикладной механики в Красноярске-26 создавалось в 1959 году как Красноярский филиал ОКБ-1 (КБ С.П. Королева). Для открытия филиала в Сибири было две причины. После успешного запуска на орбиту первого в мире ИСЗ С.П. Королев развернул перед правительством грандиозные планы. Особенно заманчиво прозвучала сказочная задача вывода человека на орбиту и создание обитаемого орбитального комплекса. Осваивать сразу все даже такому талантливому коллективу, как ОКБ-1, было просто немыслимо. Сергей Павлович нацелил свои ресурсы на главное и самое сложное - вывод человека на орбиту. Остальные темы (ракета-носитель, связь через космос и др.) раздавались во вновь организуемые филиалы, которые были созданы не только в Сибири, но и в нескольких других местах. Американцы в то время метко назвали Подлипки "осиным гнездом советской ракетной техники". Вторая причина создания филиала в Красноярске-26 и очень удачная для доказательства его необходимости правительству - размещение производства техники в местах, удаленных от центра. Замысел по тем временам хорош. Но организовать такое дело на пустом месте можно было только человеку, обладающему глубоким знанием предмета, организаторскими способностями, волей и крепким здоровьем. Сергей Павлович выбрал для создания нового предприятия своего ведущего конструктора по наземным подвижным ракетным установкам Михаила Решетнева, 35-летнего кандидата технических наук. Приказ о назначении его на должность Главного конструктора был подписан Королевым в июне 1959 года. Будущая организация М. Решетнева (филиал ОКБ-1) началась с набора кадров. Своей производственной и научно-технической базы в Красноярске-26 не было. Сотрудникам обещаны новые квартиры и много работы. Первая группа специалистов набрана для выезда в Красноярск-26 к ноябрю 1959 года. Выбор и агитацию вел лично Решетнев, по много раз беседуя с каждым кандидатом. Я, например, написал заявление после седьмой встречи с Михаилом Федоровичем. Нашу группу из 26 человек местные остряки назвали "26 бакинских комиссаров". Юрий Поляков, ведущий инженер: - Мне трудно судить о том, каким руководителем был М.Ф. Решетнев, так как по работе я практически с ним не общался. Но вот одной стороны его жизни я был непосредственным свидетелем и, наверно, мало кто его так знает. Я имею в виду его отношения с отцом. Михаил Федорович, часто уезжая в командировки, обязательно перед отъездом навещал отца, и возвращаясь, первым делом заезжал к нему. Они садились около дома на лавочку и подолгу беседовали. Федор Игнатьевич с утра до вечера трудился в огороде, выращивая овощи, ягоду, много времени отдавал пчелам и винограду, завезенному и культивированному здесь в Сибири. Он всегда подолгу водил сына по огороду и показывал результаты своего труда, рассказывал, что получается, а что нет. Федор Игнатьевич много читал об огородных и садовых культурах. Иногда говорил сыну, что что-то там со смородиной или клубникой не получается. И вот приходилось быть свидетелем, как по возвращении из командировки Михаил Федорович говорил отцу: "Ты мне говорил, что у тебя не получается с этой культурой, я вот искал и привез тебе книжки, здесь как раз об этом написано". Михаил Федорович всегда делился с отцом своими проблемами, а тот, бывало, отчитывал его как мальчишку. Михаил Федорович начинал оправдываться, мол, не надо меня ругать, я и сам понимаю. А отец говорил: "Плохо, что понимаешь, а не делаешь". Михаил Федорович очень дорожил мнением отца. Александр Просвирин, инженер-конструктор: - Первая моя встреча с Михаилом Федоровичем была необычной. Я приехал в Красноярск-26 в октябре 1962 г. из Ленинграда с женой, годовалым ребенком и контейнером с вещами. Мне была обещана квартира, но... Сначала месяц мы жили в гостинице "Центральная", а потом, когда пришел контейнер с вещами, - в 8-метровой комнате. Полкомнаты занимала кровать, вторую половину вещи. А работа с первых дней была очень интенсивной. Меня сразу подключили к проектированию спутников С-1 и П-2, в январе я уже поехал в командировку. Жена работала в отделе наземного оборудования, ей тоже надо было ездить в командировки, а мы жили в таких условиях. В марте 1963 года из города уезжал в Москву один из сотрудников, и я хотел получить его квартиру. Заместителем Решетнева по хозяйственным вопросам Иосифовым эта квартира мне была обещана, а когда сотрудник уехал, то ее распределили другому. Узнав об этом, я ворвался в приемную Решетнева и начал громко высказывать свое мнение о происходящем секретарю. В этот момент вошел Решетнев. А так как я не знал его в лицо, то я и ему изложил свое мнение об Иосифове как об обманщике, и о Решетневе, у которого такие заместители. Михаил Федорович меня выслушал и, ничего не сказав, прошел в кабинет. Тут я понял, что это ОН. Дело кончилось тем, что через две недели мне предложили однокомнатную квартиру и передали слова Решетнева о том, что "такие люди, которые умеют отстаивать свои позиции, нам нужны". Я долго после этого чувствовал себя неловко при встречах с Решетневым, но он никогда об этом не вспоминал. Владимир Меркулов, доцент кафедры общей физики Красноярского госуниверситета: - Весной 1960 года мне конфиденциально сообщили, что какой-то начальник из ракетной отрасли подбирает себе сотрудников для работы в Красноярске. К тому времени я, выпускник Московского физтеха, немногим более года проработал в ЦАГИ им проф. Н.Е. Жуковского и лучшей работы не желал. Но мы ждали рождения ребенка, а перспективы получения жилья были призрачными. В Красноярске же, по слухам, эта проблема решалась сразу. "Зазывалой" оказался молодой человек, представившийся главой Красноярского филиала ОКБ-1 С.П. Королева и назвавшийся Михаилом Федоровичем Решетневым. Надо отдать должное его умению убеждать: в нашем с супругой решении переехать в Сибирь профессиональные мотивы оказались не менее важными, чем бытовые. И это в условиях, когда он был, по понятным причинам, весьма ограничен в возможностях предоставления нам достаточно полной информации. И вот 9 ноября 1960 года Михаил Федорович, рабочее место которого располагалось на строго охраняемой территории ОКБ-1, лично вынес мне необходимые документы, пожелал счастливого пути и сказал, что в Красноярске меня встретят. Действительно, на Базаихе меня ждал "персональный" автобус, а в гостинице Красноярска-26 уютный одноместный номер с оплатой за счет предприятия. К обеду следующего дня я уже приступил к работе в качестве старшего инженера. С жильем также все решилось благополучно: весной 1961-го в Красноярск-26 приехала моя жена с шестимесячным сыном и спустя две недели, которые мы прожили в гостинице также за счет предприятия, мы вселились в отдельную двухкомнатную квартиру. В отличие от многих руководителей, Михаил Федорович не только давал, но и держал слово! По моим наблюдениям, он, как правило, не шел на неподготовленные контакты, обычно проводил "агентурную разведку", выяснял, что нужно человеку, добивающемуся встречи с ним. Для него принять кого-то уже означало удовлетворить потенциальную просьбу. Отказ означал бы урон и его личному престижу, и престижу фирмы. Решетневу было в 1960-м 36 лет, и он подбирал в свою команду, за редким исключением, молодых. При этом он давал им большую самостоятельность. Специалистам не только предоставлялось право принимать решения в пределах своей компетенции, но и вменялось это в обязанность. Каждый мог отстаивать свое мнение, и это создавало атмосферу творческой свободы. Памятен случай, произошедший уже в начале 80-х. До запуска очередного спутника оставалось несколько дней. А в лаборатории имитации внешних силовых факторов проводились последние контрольные эксперименты с его прототипом. Неожиданно появились сомнения в успехе предстоящего запуска. Выслушав наши аргументы "за" и "против", Михаил Федорович потребовал нашего решения и заявил, что, полагаясь на нашу профессиональную компетентность, утвердит его. Хотя и за несостоявшийся запуск, и за неудачный именно ему пришлось бы держать ответ. Все прошло вовремя и нормально. Конечно, в случае неудачи он бы тоже с нас спросил. Но сам. "Подставлять" подчиненных под удар начальства было не в его стиле. А спрашивал Решетнев строго. Причем не только за то, что входило в круг непосредственных обязанностей. Допустим, он узнавал, что на каком-то из предприятий-смежников появилось полезное техническое решение, а в это время там был кто-то "из своих" и ничего об этом не узнал. Такому специалисту попадало, и довольно серьезно - за то, что "не посмотрел хорошенько по сторонам". Например: в цехе в процессе пневмоиспытаний разрушился гермоконтейнер спутника. Обнаружилось, что старший инженер испытательного отдела КБ проходил перед этим по цеху и обратил внимание испытателей на нарушение технологического процесса. Но не настоял на прекращении работ. На следующий день он работал уже в должности инженера. Хотя формально надзор за цеховыми работами и не входил в его обязанности. Еще пример: во время очередного отпуска начальника одной из групп его подчиненные допустили в работе серьезный просчет. Последовало немедленное понижение отпускника в должности. Протеста не последовало: сам виноват - плохо готовил себе подмену! Свое неудовольствие действиями подчиненных или результатами их работы Михаил Федорович часто выражал в обидной форме. Не подвергая сомнению их профессиональную состоятельность, он обычно относил совершаемые ими промахи на счет нерадивого отношения к делу. Думаю, что в этом он был далеко не всегда прав. Александр Просвирин: - 1967 год. Я согласовывал в Москве тактико-технические требования на спутники С-1 и П-2. Получил массу подписей в главках министерств, подписал у министров, и осталась у меня только одна подпись - заказчика. Я позвонил по "кремлевке" начальнику "Служб", и он назначил мне назавтра встречу. Я прибыл, за 10 минут подписал документ, мы с ним хорошо побеседовали, и я сдал документ в министерство. Оформили его отправку на предприятие, и я улетел домой. Не успел я приехать с аэродрома, как меня вызывают к Решетневу. У него было несколько человек. Он тут же их отпустил и, подступив вплотную ко мне, начал гневную тираду: "Да как это ты осмелился идти к первым лицам? Да ты что, не знаешь, кто к ним должен ходить? Да ты завтра еще и Брежневу будешь звонить? Твое дело согласование, а не подпись!" Я молчал ошарашенный: мне казалось, что главное - это я сделал дело, а тут мне выговаривают за несоблюдение субординации. Начал оправдываться. И опять получил. "К первым лицам впредь только с моего разрешения". Правда, в конце, когда я спросил: "Можно идти?", он посмотрел на меня, помолчал и сказал: "Ну ладно, в общем-то ты молодец, но ..." и погрозил пальцем. Другой эпизод. Глубокая осень 1968 года. На улицах Москвы мокрый снег, ветер. Министерство общего машиностроения направляет меня в ЦК КПСС на Старую площадь для доклада о ходе создания спутников. Я еду, докладываю, и на выходе выясняется, что у меня с вешалки ЦК пропал плащ. И остался я в одном костюме. Приехал в министерство, рассказал, все хохочут, а мне не до смеха: завтра лететь в Красноярск, а там еще холоднее. По телефону нашел управляющего делами ЦК КПСС и договорился о компенсации - новом плаще. А когда прилетел в Красноярск, то меня вызвал Михаил Федорович, выслушал мой подробный рассказ о происшествии и в шутку сказал, что меня, мол, нельзя посылать в ЦК - я невезучий. В результате в министерстве поняли слова Решетнева буквально, и лет 10 меня в ЦК КПСС не посылали. Как заходил разговор, что надо бы съездить в ЦК, то говорили: "Нет, Просвирина нельзя посылать - опять у него там что-нибудь украдут!" Владимир Меркулов: - Михаил Федорович был разным на своем рабочем месте и за пределами предприятия. Вот пример из моего личного опыта. 7 апреля, если не изменяет память, 1968 года. Я с друзьями отмечаю свой день рождения. Звонок. В дверях опоздавшие К.Г. Смирнов-Васильев (заместитель Решетнева и мой шеф) с супругой и... смущенный Михаил Федорович. Он только что вернулся с выставки в Ле-Бурже, домочадцы в отъезде, и Константин Геннадьевич убедил его пойти к нам, хотя и незваным. Михаил Федорович быстро освоился в компании уже чуть подвыпивших гостей, включился в общий разговор, поделился впечатлениями о Франции. Выяснилось, что он брал с собой любительскую кинокамеру, уже получил проявленные пленки, но, за неимением кинопроектора, не просмотрел их. У меня такая техника была и, разумеется, решили на следующий день посмотреть кино. За пленками, как договорились, я зашел к нему в рабочий кабинет. К моему удивлению, хозяин был сдержан, пленки отдал так, как будто делал мне одолжение. За обеденный перерыв я подготовил все к просмотру и по окончании рабочего дня зашел за Михаилом Федоровичем. До проходной он шел молча. Однако, миновав пост охраны, заговорил, а у дверей моей квартиры (через дорогу от административного корпуса предприятия) стал, как и накануне, нормальным общительным человеком. Просмотр кинопленок прошел в непринужденной обстановке: пили чай, слушали очень образные и содержательные комментарии к просматриваемым сюжетам, обменивались мнениями. Впоследствии я не раз наблюдал подобные метаморфозы: Михаил Федорович строго разграничивал служебную и домашнюю обстановку и соответствующие отношения. Решетнев не был "простым" человеком. Но таким простым не был, пожалуй, никто из Главных конструкторов. Но было нечто, что объединяло их и определяло отошение к сотрудникам и подчиненным - радение за дело и уважение к профессионализму. Владимир Котихин: - К лету 1964 года КБ Решетнева по техническим предложениям Генерального конструктора КБ "Южное" Янгеля создало ракету-носитель для вывода ИСЗ на средние круговые орбиты. Это была самая удачная серия в мировой практике - на этом носителе сих пор выводятся спутники, разработанные КБ Решетнева и другими фирмами. Так, опираясь на могучие плечи гигантов ракетно-космической техники С.П. Королева и М.К. Янгеля, Михаил Федорович Решетнев уверенно вошел в элитную группу Главных конструкторов. Ему едва исполнилось в то время 40 лет. Владимир Черемисин, зам.начальника комплекса: - Вспоминаю, как Михаил Федорович был счастлив и горд за коллектив НПО ПМ, когда на отдыхе на Лене за Полярным кругом, в поселке Жиганск, при разговоре с ним жители этого поселка делились радостью - им предоставили возможность смотреть программы Центрального Телевидения по системе "Экран". Надо было видеть улыбку на его лице, и в то же время врожденная скромность не позволяла ему открыться, сказать, что он причастен к этому событию. Владимир Котихин: - Итоги всей работы многочисленного коллектива за месяцы и годы могут быть погублены одним махом - при пуске спутника. Полигон, или космодром с ракетно-космическим комплексом - зона повышенной, даже самой высокой ответственности. На ключевых пусках Решетнев присутствовал лично и принимал сам участие в управлении делами. Из многих сотен пусков в половине случаев Михаил Федорович лично был на полигонах. Он знал каждого специалиста. При неполадках до тонкости расспрашивал и требовал разобраться для избежания повторных срывов. Места пуска наших спутников размещены на космодроме Байконур (юг) и космодроме Плесецк (север). Команду сотрудников отправляли к месту пуска в основном арендованным самолетом. Перелет занимал много часов. Все это время Решетнев находился с нами, принимал участие в оживленных разговорах, но не стеснял нас, не оказывал давления. Михаил Федорович никогда не допускал фамильярности, никогда не использовал бранных слов. Невольно при нем соблюдалась культура речи, и мы все становились подтянутыми в хорошем понимании слова, как и он. На месте работы в монтажно-испытательном корпусе, на старте, в гостинице чувствовалось его присутствие: Решетнев здесь. Невзирая на погоду и время года, Михаил Федорович рано утром делал пробежку и гимнастику. Так было везде и всегда. После удачного запуска собираемся вечером за большим столом. Решетнев с генералами вместе с нами. Он не выносит напряженности, радуется успеху вместе с нами, выпивает очень умеренно, с удовольствием слушает песни под баян. Далее незаметно уходит, не мешая нам. Решетнева всегда можно было видеть на праздничных демонстрациях и торжественных собраниях. Было чему радоваться, и было это заслуженно. Приходилось мне находиться рядом с Михаилом Федоровичем, правда, редко, и в узком кругу за столом, и на праздниках всего коллектива. Когда в зале танцевали все, танцевал и он. В свои 70 лет на удивление всем танцевал он современные быстрые танцы. Уходил он всегда как-то незаметно. Юрий Зубарев, директор ГосНИИ радио: - НПО ПМ с самого начала своего существования занималось созданием и интегрированием искусственных спутников Земли различного назначения - для связи, для вещания, для навигации, для различных специальных задач, - а также их выводом на орбиту. Только первичная кооперация НПО состоит примерно из сотни различных предприятий, у каждого из которых - своя кооперация поставщиков. Соблюдение жестких сроков при таком числе исполнителей чрезвычайно трудно обеспечить, из-за чего работа предприятия и его главного конструктора происходила постоянно в условиях нервотрепки и перегрузки. Михаил Федорович Решетнев прекрасно справлялся с руководством такого трудного предприятия. Уникальным качеством Михаила Федоровича были сдержанность и спокойствие, проявляемые им всегда, в самых трудных и напряженных ситуациях. Он никогда не кричал, не ругал подчиненных и соисполнителей, а спокойно искал выход из трудного положения. Уважение к сотрудникам всегда было замечательным качеством Михаила Федоровича. Помню, как однажды он посетил опытный завод НИИР, где изготавливался (и, конечно, задерживался) бортовой ретранслятор для спутника связи. Рассматривая ситуацию, Решетнев склонялся к определенному плану действия. Однако, одно из его решений расходилось с решением, принятым ранее его заместителем Чернявским. К нашему изумлению, Михаил Федорович не отменил решение своего заместителя, а сказал: "Раз Чернявский так решил, значит, у него были для этого основания". Чрезвычайно важно, что в те "доперестроечные" времена из всех многочисленных ракетно-космических предприятий только НПО ПМ, руководимое Михаилом Федоровичем Решетневым, уделяло часть своих мощностей разработке и запуску спутников не для военных целей, а для народного хозяйства - для связи, телевидения, навигации, хотя это и было гораздо менее престижным и выгодным делом. Именно НПО ПМ запустило в космос спутники связи на геостационарной орбите - Экран, Горизонт, Галс, Экспресс. Эти спутники работают и сейчас, поддерживая репутацию НПО ПМ и сохраняя память о замечательном человеке, инженере и ученом - Михаиле Федоровиче Решетневе. Владимир Черемисин: - Михаил Федорович - требовательный и довольно жесткий человек в служебных отношениях был просто обаяшечкой вне служебной обстановки. Михаил Федорович обладал удивительным качеством человека: он умел, не показывая своих эмоций, слушать, учитывая мнения и желания других, быть сдержанным. Независимо от того, на производстве или на отдыхе, был равен со всеми в общении, нетребовательным в быту, очень любил отдыхать как можно ближе к природе. Мы неоднократно проводили отпуска на Лене, Енисее, в поездках на машинах по Саянскому кольцу и других поездках по Хакассии. По-видимому, принятие всевозможных решений и отслеживание их исполнения - занятие не самое приятное. И во время отдыха он занимал иную позицию. Группа друзей имела тогда лодки и моторы, и, естественно, мы тяготели к реке, к Енисею. Михаил Федорович с удовольствием принимал приглашение пойти на рыбалку на Енисей. При этом он всегда старался заниматься простыми операциями: ставить палатку, заготавливать дрова, грести на веслах. Организовывать и принимать решения по спорным вопросам ему не хотелось, да и мы, естественно, и не допускали таких ситуаций, чтобы ему доставались надоевшие процедуры. Как он говорил: "Я все решил до понедельника, притом - на работе, а теперь отдыхаю". А вот рыбацкие проблемы (где ловить, на какую блесну, какую выбрать тактику) решал с удовольствием и горячо. Однажды мы скомплектовали и отправили по реке экипаж из трех главных. Главный теоретик занимался волхованием (разговаривал с рыбами), Главный конструктор работал веслами, а главный рыбак выбирал место более рыбное. Три главных отсутствовали недолго. Через пару часов они довольные явились с рыбой. Улов был хороший. Больше всех работой был доволен Михаил Федорович, так как в этот раз результаты трудов его были реализованы быстро. Юрий Поляков: - Многие начальники, заняв высокие должности, перестают здороваться. А вот Михаил Федорович был не таким. При всей своей занятости и недоступности он всегда здоровался, а иногда бывало, что его не увидишь, так он первый здоровался и еще делал замечания. И еще. Мне кажется, что Михаил Федорович не любил, когда помимо основных задач навязывали несвойственные НПО ПМ задачи, я имею в виду шефские дела над совхозами, развитие подсобных животноводческих хозяйств и т.д. Как-то он вернулся с коллегии министерства, еще при С.А. Афанасьеве, и рассказывал, как последний поднял на сцену академика Глушко и начал громогласно распекать его за какой-то малый прирост молодняка. Михаил Федорович с юмором рассказывал, что его кинуло в дрожь, когда он подумал, что и его когда-нибудь будут ругать на коллегии за малые надои и прирост молодняка. Сейчас немодно говорить о всяких партийных делах, но Михаил Федорович был членом бюро горкома КПСС, и как-то, когда я стал инструктором ГК КПСС (по его предложению), он мне сказал: "Я знаю, что доклады на бюро и пленумы готовят инструктора. Так вот, не ходи и не собирай исподтишка информацию, не ищи сенсаций, а лучше посоветуйся со специалистами, руководителями разного ранга, рабочими, инженерами. Они сами тебе расскажут и о трудностях и дадут практический материал. И это будет полезней в тысячу раз любых подпольно выуженных фактов". Это потом очень помогало в работе. Он всегда смотрел материалы, и практически никогда не правил, только иногда морщился и помечал на листе что-то для себя. И я знал, что еще до того, как это прозвучит на горкоме, "поддавал" ответственным за недоработки. А мне всегда предлагал: "Ты их пригласи на горком, чтобы они краснели, а не я отдувался за них один и парторги". Владимир Меркулов: - Решетнев имел по сути все положенные в государстве награды за трудовые заслуги. Но видимого рвения к их получению не проявлял. Пожалуй, единственный раз мне пришлось наблюдать предпринятые им усилия (и, надо сказать, в корректной и достойной форме), когда речь шла о выборах его в члены-корреспонденты АН СССР. Склонен считать, что и в этом случае решающее значение имели не столько личные мотивы, сколько забота о престиже предприятия. Ведь позже, уже после избрания его академиком, как-то по дороге в аэропорт Михаил Федорович сказал мне, что имел предложение перейти на работу в АН СССР в качестве вице-президента, но отказался. Юрий Поляков: - Не могу утверждать точно, мне так кажется, и это рассказывал Федор Игнатьевич, отец Решетнева, что Михаил Федорович мог уехать в Москву. Об этом у них были разговоры. Михаил Федорович отвечал: "Я не могу этого сделать, так как, во-первых, меня сюда рекомендовал и направил С.П. Королев, во-вторых, вся жизнь посвящена НПО ПМ, отдана молодость и вложена душа, я не смогу его бросить". М. Решетнев координировал целенаправленную деятельность многих академических учреждений, отраслевых НИИ, КБ, промышленных предприятий, ВУЗов, взаимодействие с которыми обеспечивало решение сложных научно-технических проблем ракетно-космической техники. Под руководством М. Решетнева была создана материально-техническая база новой техники в Сибири с современными уникальными лабораториями по исследованию и отработке сложных систем и конструкций с одним из крупнейших в Сибири вычислительным центром. Владимир Меркулов: - Мало кто знает, что на предприятии усилиями Решетнева велась целевая подготовка специалистов: студенты ведущих вузов страны проходили производственную практику, выполняли и защищали дипломные работы. К педагогической работе привлекались ведущие специалисты предприятия. Что касается Михаила Федоровича, то для меня до сих пор осталось необъяснимым, почему он так редко принимал личное участие в учебном процессе, выступал перед студентами. А ведь был талантливым докладчиком. Перед людьми самого высокого ранга (руководителями министерств, партийных и государственных органов, генералитетом) мог изложить проблему ясно, увлеченно, простым языком. Владимир Котихин: - В любом большом деле нередко возникают попутные задачи государственного значения, связанные с основной тематикой, но имеющие свои направления и свои сжатые сроки исполнения. За 36 лет работы с Михаилом Федоровичем я имел от него около десятка поручений такого рода. Делалось это так. Вызывают к шефу. Бросаешь все - и бегом. Зачем - не угадаешь. "Владимир Федорович, наше предприятие должно быть представлено на Всесоюзной выставке. Сегодня выезжай в Москву, узнай подробности; возвращайся через пару дней с предложениями". "Михаил Федорович, боюсь, не справлюсь". "Справишься. Кроме того, у меня нет лишних людей на это дело и нет времени на уговоры". И примерно так каждый раз. Все это означало, что Главный доверил большое дело только тебе и спрос только с тебя. Получалось, и неплохо. Дела делаются, конечно, не в одиночку; здесь привлекаются и многие работники КБ, завода, транспортный отдел, смежные предприятия и т.д. Но есть один ответственный за все. Один - за все. Роман Туркенич, начальник отдела: - Последняя наша деловая встреча состоялась 25 декабря. Я зашел по техническому вопросу: участвовать ли нам в очередной международной выставке или нет. И он сказал: "Знаешь, Роман (в хорошем настроении он всегда обращался на ты), время проходит, надо писать историю предприятия. Раз начинали, другой - все не получается. Давай после Нового года соберем инициативную группу. Люди уходят... Надо приниматься за эту работу". Может, Михаил Федорович чувствовал что-то...