Где-то перепутались Я расскажу вам эту историю честно и без прикрас - все, как было. Мне присущ порок, который часто встречается у мужчин. Я вполне удачно женился и, кажется, все еще люблю свою жену, но ничего не могу поделать при знакомствах с хорошенькими девушками: влюбляюсь буквально каждую весну. Вы меня, конечно, поймете - с кем не бывает, верно? Стоит мне остановиться на красном светофоре, взглянуть на соседнюю машину - и все, я теряю голову. А иногда достаточно проехаться с девушкой на лифте - ей выходить на шестом, и она уносит с собой мое сердце. А о телефонных звонках и говорить нечего. Раздается гудок, вы берете трубку, женский голос просит Дэвида. У нас нет никакого Дэвида, но голос, голос... Он так волнует меня, что воображение мгновенно начинает работать на полные обороты: я уже вижу, как назначаю незнакомке свидание, мы встречаемся, после чего я бросаю семью и мы предаемся сладостному греху где-нибудь на Капри... Вместо этого я произношу постным голосом: "Простите, вы ошиблись номером", вешаю трубку и весь день избегаю взглядов жены. Так все произошло и на этот раз. Секретарша куда-то отлучилась, и мне пришлось самому взять трубку. Меня сразу же оглушило приятное женское щебетание. - Жанет, это ты? Приветик. Можешь меня поздравить - я нашла работу! Уютный офис на Пятой авеню, стол прямо рядом с окном, и... - Простите, - прервал я ее после того, как в полной мере насытился картинами, промелькнувшими перед моим мысленным взором, - какой номер вы набрали? - О боже! Да я ,очевидно, ошиблась. - Боюсь, что так. - Простите, пожалуйста, за беспокойство. - Что вы, пустяки. Поздравляю с новой работой. Она рассмеялась. - Спасибо. На этом разговор закончился. Но голос в трубке был такой замечательный, что я решил остановиться на Гаити. Тут раздался новый звонок. - Жанет, милая, это Пэтси. Ты себе не представляешь, что сейчас было! Набираю я твой номер и с места в карьер выкладываю все новости, а меня вдруг перебивает такой, знаешь ли, бархатный мужской голос, очень романтичный, между прочим! - и... - Благодарю, Пэтси. Но вы снова ошиблись номером. - Ой! Это опять вы! - Ага. - Так это не Прескотт 9-3232? - Ничего похожего. Это Плаза 6-5000. - Ничего себе!.. Видно, я от радости совсем потеряла голову. - Да пустяки, всего лишь чуточку возбуждены. - Еще раз извините. - Забудем это, - солгал я. - У вас тоже очень романтичный голос, Пэтси. Мы положили трубки, и я отправился на ланч. Прескотт 9-3232? А что если я позвоню Жанет и - что дальше?.. Понятия не имею, что я ей скажу. К счастью, по возвращению в контору навалилась масса дел, и о мечте пришлось забыть, переключившись на реальность. Впрочем, вру. Этот разговор по телефону не давал мне покоя целый день, и вечером я, конечно же, ничего не сказал о нем жене, с которой обычно обсуждаю все, что приключилось за день. Следующим утром я пришел на работу пораньше, когда никого из сотрудниц еще не было. Около девяти зазвонил телефон и я снял трубку. - Слушаю. На другом конце царила мертвая тишина. У меня и так было мерзкое настроение, а тут я просто взорвался. - Слушайте, вы! - рявкнул я в трубку. - Какого черта вы звоните, если собираетесь играть в молчанку? Я вам не девочка-одноклассница, а вы не робкий влюбленный! Я уже собрался бросить трубку, но тут услышал тихое: "Простите". - Как, Пэтси, это опять вы? - Да. Сердце мое в этот момент замерло, а затем заколотилось с бешеной силой. Я был уверен, что ее звонок не случаен. Она запомнила мой телефон, она снова захотела поговорить со мной! - Доброе утро, Пэтси, - произнес я как можно доброжелательнее. - Ну и характер у вас. - Простите, у всех нервы. - Да нет, я сама виновата. Но поверьте - я-то думала, что звоню Жанет. Наверное, где-то перепутались провода. - А я-то думал... Мне показалось, что вам снова захотелось услышать мой романтичный голос... Она засмеялась. - Не такой уж он романтичный, как показался вначале. - Наверное, я и сам в это не верил, потому и сорвался. Как бы то ни было, позвольте мне загладить свою вину. Можно пригласить вас на ланч? - Боюсь, что нет. - А когда вы начинаете работать? - Прямо сейчас. До свидания. Положив трубку, я задумался вот о чем: а не было ли в моем сегодняшнем раннем приходе на работу подсознательного ожидания этого звонка? От подобных мыслей настроение мое стремительно ухудшилось, и, кажется, я выместил его на моих девушках. Вернувшись с обеда, я спросил у секретарши, не было ли мне звонков. - Звонили с телефонной станции, - ответила она. - У них там что-то стряслось с проводами. Значит, все-таки случайность. Она вовсе не собиралась мне звонить. В четыре я отпустил девушек домой - им сегодня и так от меня досталось. По крайней мере, мне хотелось думать, что подобным образом я как бы извинялся за утреннюю бестактность. До половины шестого я без цели слонялся по офису, страстно желая снова услышать голос Пэтси и понося себя последними словами за дурацкие фантазии, которые успел насочинять. В шесть я допил бутылку виски, завалявшуюся с рождественских праздников, и отправился домой. Уже стоя у лифта, я услышал звонок телефона и вихрем ворвался в кабинет, не чувствуя под собой ног, но зато чувствуя себя последним идиотом. - Прескотт 9-3232, - выпалил я на одном дыхании. - Простите, - сказала моя жена. - Я ошиблась... Так, сейчас она перезвонит. У меня оставалось несколько секунд на то, чтобы сочинить легенду, и, как только телефон зазвонил, я снял трубку и, держа ее на некотором отдалении, принялся распекать своих несуществующих сотрудниц. Потом поднес трубку ко рту: - Слушаю. - Ой, какой вы... Как генерал. - Пэтси?! - У меня перехватило дыхание. - Увы, это опять я. - А сейчас вы кому звоните - мне или Жанет? - Конечно, Жанет. Что-то стряслось с проводами - я так и сказала людям с телефонной станции. - Да, я в курсе. А как ваша работа? - Нормально. Наш начальник тоже, когда не в духе, рычит на подчиненных. Совсем как вы. Я его побаиваюсь. - Можно дать вам совет, Пэтси? Не бойтесь. Когда мужчина так кричит, это значит, что он чувствует свою вину. - Что-то я не поняла. - Ну, как вам объяснить... Может быть, он просто сидит не на своем месте, а пытается строить из себя большую шишку. - Вряд ли. - Или вы ему просто нравитесь, а он боится высказать свои чувства, думая, что это помешает делу. - Опять мимо. - Почему же? Вы что - неважно выглядите? - На такие вопросы лучше отвечать не мне. - Но голос у вас просто чудесный. - Благодарю вас, сэр. - Пэтси, - начал я, - послушайте, что вам говорит убеленный сединами человек. Мне совершенно очевидно, что никто иной, как Алесандр Грэхэм Белл, предначертал нам эту встречу. Против судьбы не попрешь - поэтому я еще раз приглашаю вас завтра отобедать со мной. - Ой, боюсь, завтра я не смо... - - Вы обедаете с Жанет? - Именно так. - А почему не со мной? Я уже настолько вошел в ее образ - во всяком случае, могу работать за нее автоответчиком. Причем, совершенно бесплатно - нельзя же считать достойным воздаянием звонки с телефонной станции? Я требую всего лишь справедливости. Поэтому давайте решим так: половину обеда вы съедите со мной, а вторую половину можете завернуть и угостить от моего имени вашу Жанет. Идет? Она рассмеялась. Смех у нее был восхитительный. - Вы, наверное, чувствуете себя Казановой, правда? Как вас зовут? - Говард. - Говард... а дальше? - Пэтси... а дальше? - Нет, сначала вы. - Никогда. Выбора у вас нет: либо я откроюсь вам за обедом, либо так и останусь таинственным незнакомцем. - Хорошо, - сдалась Пэтси. - У меня перерыв с часа до двух. Где мы встретимся? - У входа в Рокфеллер-Плаза. Подходит? - Отлично. - В час? - В час, - подтвердила Пэтси. - Вы узнаете меня по большому кольцу в носу. У меня нет фамилии. Мы, аборигены, их не носим. Наш разговор закончился обоюдным смехом. Дома я снова испытывал угрызения совести, встречаясь глазами с женой, и, конечно, так и не заснул. Ровно в час я уже торчал у входа в Рокфеллер-Плаза, кусая губы от нетерпения. Уверенный на сто процентов, что она сначала тайком меня рассмотрит, и только потом подойдет, я старался выглядеть импозантно и независимо. Пристально рассматривая проходящих девушек, я старался угадать, которая из них Пэтси. В это время дня у Рокфеллер-Плаза можно встретить самых красивых женщин в мире, и я не терял надежды, что Пэтси окажется одной из них. Но она не появлялась. В половине второго мне стало ясно, что испытания я не прошел: что-то в моем облике оттолкнуло ее, и она решила выкинуть меня из головы. В жизни не чувствовал себя таким униженным и злым. Этим вечером моя секретарша подала заявление об уходе, и в глубине души я ее понимал. Мне пришлось задержаться в конторе, договариваясь с агентом по найму. В шесть зазвонил телефон. Это была Пэтси. - Вам нужен я или Жанет? - сухо осведомился я. - Вы, - ответила она не менее сердито. - Плаза 6-5000? - Вы же прекрасно знаете, что такого номера нет. К чему эта ложь? Я специально набрала номер Жанет, надеясь, что меня соединят с вами. - Что значит - нет такого номера? - Я не знаю, как у вас с чувством юмора, мистер Абориген, но мне ваша сегодняшняя шутка не понравилась. Заставить девушку прождать впустую больше часа... Вам не стыдно? - Вы прождали час?! Это вы лжете! Вас там вообще не было. - Я стояла там, где мы договорились. - Пэтси, это какое-то недоразумение. Я ждал до половины второго. Когда вы пришли? - Ровно в час. - Наверное, вы что-то спутали. Поверьте, мне очень неприятно, что так получилось. - Я вам не верю. - Ну как мне вас убедить, что я там был? Мне самому показалось, что вы решили надо мной посмеяться. Знаете, у меня сегодня было такое настроение, что секретарша не выдержала - уволилась. Вы, кстати, не печатаете на машинке? - Нет. И вообще я не нуждаюсь в вашей доброте. - Пэтси, давайте перенесем нашу встречу на завтра. Только на этот раз встретимся а таком месте, где невозможно разминуться. - Не знаю... - Ну я прошу вас. Пожалуйста. Да, а почему вы сказали, что номер Плаза 6-5000 не существует? - Но его правда нет. - А с помощью чего же я с вами сейчас разговариваю - детской игрушки? Она рассмеялась. - А какой у вас номер, Пэтси? - Нет-нет. Это как с фамилиями - не скажу, пока не услышу ваш. - Но вы и так знаете мой номер. - Вовсе нет. Я еще днем хотела вам позвонить, но телефонистка сказала, что такого номера не существует. Она... - Они там с ума все посходили! Ну хорошо, мы это обсудим завтра. Итак, снова в час? - Только назовите другое место. - Хорошо. Вы говорили, что работаете за углом у старого здания Тиффани? - Да. - На Пятой авеню? - Точно. - В час я буду стоять на углу. - Смотрите, если и на этот раз... - Пэтси! - Что, Говард? - Знаете, когда вы сердитесь, то нравитесь мне еще больше. На следующий день с утра зарядил ливень. Я кое-как вырулил на угол Пятой и Тридцать седьмой и принимал там холодный душ от двенадцати пятидесяти до часа сорока. Пэтси так и не появилась - и я мог себя утешать только мыслью о том, что она побоялась высунуть нос на улицу в такую погоду. Злой как черт, я вернулся в контору и первым делом поинтересовался, не было ли каких звонков. Оказалось, нет. В самом скверном настроении я спустился в бар и стал старательно надираться, время от времени перезванивая в контору. Не знаю уж, что меня заставило набрать, наконец, номер Прескотт 6-3232. Ответил оператор. - Простите, сэр, но по какому номеру вы звоните? - Прескотт 6-3232. - Простите, но у нас такой не зарегистрирован. Очевидно, какая-то ошибка? Вот оно как. Теперь все понятно. Допив очередную стопку, я решил на всякий случай еще раз позвонить в контору. Раздался гудок, и трубку взяла Пэтси. Я не мог ошибиться. - Пэтси?! Что вы делаете у меня в конторе? - Я у себя дома. А как вы узнали мой телефон? - И не думал. Я просто позвонил к себе, а соединили с вами. Видимо, это опять перепутанные линии... - Не желаю это обсуждать. Вообще разговаривать с вами. - Вам действительно должно быть стыдно. - Мне? Это еще почему? - Послушайте, Пэтси, вы сыграли со мной злую шутку. Если вы по-прежнему сердиты и не желаете со мной встречаться, почему бы не сказать об этом прямо? Слишком жестокая месть - заставлять человека ждать в такую погоду... Я вымок до нитки. - Промокли? Как это вас угораздило? - Как-как - под дождем! Как же еще?! - Под дождем? - в голосе Пэтси сквозило неподдельное изумление. - Пожалуйста, не заводите меня. Он и до сих пор идет. - По-моему, вы сошли с ума, - тихо произнесла она. - Целый день на небе ни облачка. Солнце... - Где - в городе? - Конечно, где же еще? - Яркое солнце на углу Пятой и Тридцать седьмой? - Почему Тридцать седьмой? - А где же еще по-вашему стоит старое здание Тиффани? - я был близок к отчаянию. - А вы работаете за углом. - Вы меня пугаете, - прошептала она. - Я... Кажется, мне лучше повесить трубку. - Почему?! Что случилось на этот раз? - Потому, что старое здание Тиффани - на углу Пятой и Пятьдесят седьмой. - Да нет же! Вы спутали - там новое! - Нет, старое. Они переехали в 1945-м. - Переехали?! - Да. Там была такая ужасная радиация... - Какая радиация? О чем вы?! - От бомбы. Я почувствовал дрожь во всем теле. И причиной была не сырость и не холод. - Подождите, Пэтси, - медленно проговорил я. - Это слишком серьезно. Кажется, тут перепутались не только провода... Как называется ваш район? - Америка-5. Я взглянул в справочник, лежавший на полочке рядом с телефоном. Академия-2, Адрикатин-4, Атуотер-9... Никакой Америки-5 не было и в помине. - Это Манхэттэн? - Ну конечно, где же еще? - Бронкс, к примеру, - ответил я наугад, - или Бруклин. - Неужели вы подумали, что я могу жить на территории оккупационных лагерей? - Пэтси, милая, по-моему, нам пора назвать наши фамилии. Откровенность не повредит, потому что мы, кажется, попали в совершенно фантастическую историю. Итак, меня зовут Говард Кэмпбелл. Я просто физически ощутил, как она вздрогнула. - Так как же ваша фамилия, Пэтси? - Шимабара. - Вы японка? - Да. А вы янки? - Да. Вы родились здесь, Пэтси? - Нет. Меня привезли родители с оккупационными войсками. - Понимаю. Значит, мы проиграли войну - там, у вас... - Конечно. Это же общеизвестно, история. Но нам-то какое дело - мы-то здесь, в Нью-Йорке. Я... - Никакого! За исключением того, что у вас сегодня светит солнце, и вы сбросили атомную бомбу и стерли нас с лица Земли, а попутно захватили Америку. - Я был близок к истерике. - У нас разные истории, Пэтси. Мы живем в параллельных мирах. - Говард, что вы говорите... Я ничего не понимаю! - Неужели вы не поняли? Это как на шоссе: каждый раз, когда мир приближается к развилке, история тоже раздваивается. Есть мир, в котором Колумб не открывал Америку... Их тысячи - этих параллельных миров! Они совсем рядом, один за другим, похожие друг на друга во всем, кроме какой-то одной частности. Или нескольких... Вы живете в ином мире, Пэтси. Я пытаюсь назначить свидание девушке, которой просто нет - в моем мире! - Говард... - Мы похожи и не похожи, и в твоем мире, и в моем есть телефоны, солнечные и дождливые дни, войны... Есть даже Рокфеллер-Плаза, и мы оба вчера стояли там в час дня, дожидаясь друг друга. И в то же время мы были разделены такой бездной, Пэтси, милая, такой пропастью... В этот момент вмешалась телефонистка: - Ваше время истекает, сэр. Будьте любезны опустить еще пять центов. Я полез в карман. - Пэтси, вы слушаете? - Да, Говард. - Я звоню из автомата, и у меня уже нет мелочи. Попросите оператора дать вам время в кредит. Во что бы то ни стало держите линию занятой. Может так случиться, что мы уже никогда не дозвонимся друг другу. - Почему? - И у вас, и у нас идут какие-то ремонтные работы на линии. Когда они разберутся и все наладят, мы будем отрезаны навсегда. Пэтси, пожалуйста, попросите их записать разговор в кредит! - Простите, сэр, - вмешался оператор, - но мы не имеем права. Вы можете перезвонить. - Пэтси, продолжайте мне звонить, ладно? Звоните Жанет. Я бегу в контору и там буду ждать вашего звонка. - Разъединяю. - Пэтси, милая, как вы выглядите? Я... Раздались короткие гудки. Я вернулся к себе и прождал до одиннадцати вечера. Но она не позвонила. Две недели я запрещал секретарше брать трубку и отвечал сам. Но всякий раз это была не она. Видимо, она просто не смогла ко мне пробиться, а значит, где-то в ее мире - или в моем неисправность, наконец, устранили. Я до сих пор не могу ее забыть. Не могу выкинуть из памяти ее голос. И никому не могу рассказать о ней. Я и вам бы не рассказывал эту историю, если бы отныне мое сердце не принадлежало другой. Чудесной девушке с точеной фигуркой, которую я увидел в тот момент, когда она выписывала узоры на катке у Рокфеллер-Плаза. Альфред Бестер Перевел с англ. К.Михайлов